ГЛАВА V
Я тебе жену добуду
Иль я мельником не буду.
Аблесимов,
в опере Мельник.
Чрез полчаса дверь отворилась, и Петр вышел. Важным наклонением головы ответствовал он на тройной поклон князя Лыкова, Татьяны Афанасьевны и Наташи и пошел прямо в переднюю. Хозяин подал ему красный его тулуп, проводил его до саней и на крыльце еще благодарил за оказанную честь. Петр уехал.
Возвратясь в столовую, Гаврила Афанасьевич казался очень озабочен. Сердито приказал он слугам скорее сбирать со стола, отослал Наташу в ее светлицу и, объявив сестре и тестю, что ему нужно с ними поговорить, повел их в опочивальню, где обыкновенно отдыхал он после обеда. Старый князь лег на дубовую кровать, Татьяна Афанасьевна села на старинные штофные кресла, придвинув под ноги скамеечку; Гаврила Афанасьевич запер все двери, сел на кровать в ногах князя Лыкова и начал вполголоса следующий разговор:
— Недаром государь ко мне пожаловал; угадайте, о чем он изволил со мною беседовать?
— Как нам знать, батюшка-братец,— сказала Татьяна Афанасьевна.
— Не приказал ли тебе царь ведать какое-либо воеводство? — сказал тесть.— Давно пора. Али предложил быть в посольстве? что же? ведь и знатных людей, не одних дьяков посылают к чужим государям.
— Нет,— отвечал зять, нахмурясь.— Я человек старого покроя, нынче служба наша не нужна, хоть, может быть, православный русский дворянин сто́ит нынешних новичков, блинников да басурманов,— но это статья особая.
— Так о чем же, братец,— сказала Татьяна Афанасьевна,— изволил он так долго с тобою толковать? Уж не беда ли какая с тобою приключилась? Господь упаси и помилуй!
— Беда не беда, а признаюсь, я было призадумался.
— Что же такое, братец? о чем дело?
— Дело о Наташе: царь приезжал ее сватать.
— Слава богу,— сказала Татьяна Афанасьевна, перекрестясь.— Девушка на выданье, а каков сват, таков и жених,— дай бог любовь да совет, а чести много. За кого же царь ее сватает?
— Гм,— крякнул Гаврила Афанасьевич,— за кого? то-то, за кого.
— А за кого же? — повторил князь Лыков, начинавший уже дремать.
— Отгадайте,— сказал Гаврила Афанасьевич.
— Батюшка-братец,—отвечала старушка,—как нам угадать? мало ли женихов при дворе: всякий рад взять за себя твою Наташу. Долгорукий, что ли?
— Нет, не Долгорукий.
— Да и бог с ним: больно спесив. Шеин, Троекуров?
— Нет, ни тот ни другой.
— Да и мне они не по сердцу: ветрогоны, слишком понабрались немецкого духу. Ну так Милославский?
— Нет, не он.
— И бог с ним: богат да глуп. Что же? Елецкий? Львов? Нет? Неужто Рагузинский? Воля твоя: ума не приложу. Да за кого ж царь сватает Наташу?
— За арапа Ибрагима.
Старушка ахнула и сплеснула руками. Князь Лыков приподнял голову с подушек и с изумлением повторил: «За арапа Ибрагима!»
— Батюшка-братец,— сказала старушка слезливым голосом,— не погуби ты своего родимого дитяти, не дай ты Наташеньки в когти черному диаволу.
— Но как же,— возразил Гаврила Афанасьевич,— отказать государю, который за то обещает нам свою милость, мне и всему нашему роду?
— Как,— воскликнул старый князь, у которого сон совсем прошел,— Наташу, внучку мою, выдать за купленного арапа!
— Он роду не простого,— сказал Гаврила Афанасьевич,— он сын арапского салтана. Басурмане взяли его в плен и продали в Цареграде, а наш посланник выручил и подарил его царю. Старший брат арапа приезжал в Россию с знатным выкупом и...
— Батюшка, Гаврила Афанасьевич,— перервала старушка,— слыхали мы сказку про Бову-королевича да Еруслана Лазаревича. Расскажи-тко нам лучше, как отвечал ты государю на его сватание.
— Я сказал, что власть его с нами, а наше холопье дело повиноваться ему во всем.
